Статью по докладу можно посмотреть здесь.
ПРИЛОЖЕНИЕ: ИЗБРАННЫЕ СТИХИ ИВАНА МАТВЕЕВИЧА ПЕТРОВА (1803—1838).
Из издания: Литературныя прибававленiя къ Русскому Инвалиду, 1835, 27 марта, № 25, с. 197–198.
МѢДНЫЙ ВСАДНИКЪ.
Вешней нѣгой солнце дышитъ!
Веселъ, радость надъ челомъ,
Мчится всадникъ – ржетъ и пышитъ
Конь подъ мѣднымъ сѣдокомъ!
На гранитъ вскакалъ – десница
Распростерта надъ Невой!
Зрите!... «Здѣсь моя столица!»
«Воззвалъ голосъ громовой.»
*
Блещетъ царственная тога,
И изъ топкихъ Финскихъ блатъ
По воззванью полубога
Возникаетъ чудный градъ.
О, какъ гласъ твой, мужъ великiй,
Дивенъ, силенъ и могучь,
Зрите!... «Здѣсь моя столица!»
«Надъ тобой – безсмертья лучь!
*
Тамъ, гдѣ нѣкогда пустыни
Былъ печальный дикiй видъ,
Нынѣ дивныя твердыни
Изумленный странникъ зритъ.
Очаровывая взгляды,
Вдоль гранитныхъ береговъ
Всюду высятся громады
«Зданiй стройных и дворцовъ.
*
Все здѣсь нѣжитъ взоръ и чувства!
Какъ по зву, въ державный градъ
Роскошь, знанья и искуства
Съ юга, съ сѣвера спѣшатъ.
Разсѣкая Фински волны,
Дань морей и дань земли
Отъ всѣхъ странъ, кошницы полны,
Отъ всѣхъ странъ, кошницы полны,
*
Кто же Онъ, сей всадникъ чудный,
Маньемъ чьимъ изъ влажныхъ нѣдръ
Градъ явился многолюдный?
Это Петръ, нашъ Русскiй Петръ!
Мудрый мудрому укажетъ
На божественный сей ликъ,
И потомокъ дальнiй скажетъ:
Сей Державный быль великъ!
И. Петровъ
С. П. бургъ.
Из книги: Стихотворенiя И. Петрова. Изданiе второе съ перваго 1833 года съ исправленiями. Москва / въ Типографiи С. Селивановскаго / 1833 <Цензурное разрешение: 2 августа 1833 г., И. Снегирев>
<Цифры в квадратных скобках перед стихотворением – страницы сборника, на которых оно находится; римская цифра перед стихотворением – порядковый номер его в книге; выражение ||p после строки означает, что после этой строки следующая начинает следующую страницу с номером p.>
[5–6]
I.
З Н А К О М Ы Й Г Е Н I Й .
Посвящено А. И. Мартосу
Съ улыбкой на устахъ привѣтной,
Съ путеводительной звѣздой<,>
Сіяющею надъ главой,
Какой-то юноша прелестной,
Какъ тѣнь полуночной мечты,
Слетѣлъ съ лазурной высоты,
Возлегъ подъ тополемъ сѣнистым,
На брегѣ тихаго ручья,
Гдѣ часто въ ясный полдень я
Потокомъ любовался чистымъ.
Кто онъ, – во цвѣтѣ юныхъ лѣтъ,
Съ восторгомъ, съ пламенной душою, ||6
Съ небеснымъ спутникомъ – звѣздою,
Въ сей міръ простершій свой полетъ? –
Узнать душа моя стремилась –
И вдругъ от радости забилась!
Знакомый ей – его черты,
Его привѣтъ, его мечты,
Исполненныя наслажденій….
Она узнала…. это – Геній!
[7]
I.
К Ъ К Р А С А В И Ц Ѣ .
Очи ясно-голубыя,
Брови черныя, густыя,
Алыхъ устъ нѣмой привѣтъ, –
Все меня къ тебѣ влечетъ.
Будь<,> красавица<,> смѣлѣе,
Будь въ любви еще нѣжнѣе –
И, на вѣки плѣнникъ твой,
Я забуду жребій свой!
[27–29]
XI.
Г О С Т Ь Я Ю Г А .
22 іюня, 1829 года.
Тамъ, гдѣ Сены величавой
Волны свѣтлыя шумятъ,
Гдѣ надъ каждою дубравой
Вѣетъ сладкій ароматъ;
Гдѣ все живо, все плѣняетъ
И къ напѣвамъ соловья ||28
Слухъ задумчиво склоняетъ
Ароматныхъ розъ семья:
Рой красотъ въ раздумьѣ внемлетъ
Говоръ водъ, фонтановъ шумъ,
Мирт прибрежный въ нѣгѣ дремлетъ
И чаруетъ сладость думъ.
Тамъ сердца обворожая
Скромной прелестью души<,>
Наша гостья молодая,
Разцвѣтала ты въ тиши.
Безмятежно тамъ летѣла
Юность легкая твоя,
И привѣтно всѣмъ свѣтлѣла
Съ ней живыхъ надеждъ семья.
Но на сѣверъ, въ край родимый,
Все стремилась ты мечтой,
Гдѣ безцвѣтный, гдѣ любимый
Ждалъ тебя родитель твой.
И, всѣхъ дней его подруга,
Безмятежно-весела,
Въ хладный край нашъ, Гостья Юга,
Ты къ намъ радость принесла.
И тобою озарился, ||29
Какъ надеждой неземной,
Мирный кругъ, гдѣ засвѣтился
Сердца пламенникъ святой!
Что жъ теперь, какъ жизни радость,
Ты<,> блеснувъ, летишь отъ насъ?...
Иль краса и блескъ и младость
Посѣтители – на часъ!
Знать<,> мгновенно пролетаетъ
Добрый ангелъ надъ землей,
И въ дали лишь обещаетъ –
Что такъ мило въ жизни сей!...
Но коль рокъ судилъ терпѣнье:
Добрый путь тебѣ – прости!
Да даруетъ Провидѣнье
Счастья розы на пути!
Да украсится тобою
Край тотъ милый, тотъ предѣлъ,
Гдѣ, любимая судьбою,
Лучшій ждетъ тебя удѣлъ!
Пусть оттоль нам навѣваетъ
Благовоніе лилей
И тебя напоминаетъ –
Запахъ сладостный полей!
[30]
XII.
У Л Ы Б К А М И Л О Й .
Какъ краса небесъ денница,
Какъ любовь очей луна, –
Чувствъ, души моей царица,
Улыбнулась мнѣ она,
Улыбнулась – и слетѣли
Снова милыя мечты,
И надежды засвѣтлѣли
Предъ улыбкой красоты.
[33–34]
XIV.
Ф Е Я .
Часто въ радугѣ огнистой,
Красотой облечена,
На зарѣ съ росою чистой
Надъ землей летитъ она;
И, эѳирна, полузрима,
Жаждой добрыхъ дѣлъ томима,
Встрѣчу утреннимъ лучамъ
Улыбается цвѣтамъ.
Тутъ мелькаетъ надъ потокомъ
Въ ясномъ лонѣ свѣтлыхъ струй;
Тамъ, въ молчанiи глубокомъ,
Внемлетъ брачный поцѣлуй; ||34
Здѣсь, въ цвѣтахъ, съ младенцемъ спящимъ,
Мотылькомъ надъ нимъ блестящимъ
Прикоркнувъ, какъ добрый духъ,
Райской арфой вѣетъ въ слухъ.
А когда вечернимъ звономъ
Огласится долъ и лѣсъ,
И за дальнимъ небосклономъ
Солнце скатится съ небесъ:
Фея пчелкой свѣтозарной
Надъ землею благодарной
Въ яркомъ пурпурѣ лучей
Изчезаетъ изъ очей.
[35–37]
XV.
Г Р О Б Ъ А Н А К Р Е О Н А .
Въ дни сѣдинъ, когда игрою
Ужъ не страшенъ Купидонъ,
Счастье рѣзвое порою
Призывалъ Анакреонъ.
Губитъ Кронъ косой и страхомъ
Все живое на земли:
Мертвъ мудрецъ – но и надъ прахомъ
Розы снова зацвѣли!
И на мраморѣ гробницы,
Гдѣ почилъ любви пѣвецъ,
Кубки, мирты и цѣвницы
Оживилъ опять рѣзецъ! ||36
Все окрестъ уныло, дико,
Шепчетъ вѣтеръ съ муравой
И съ печальной повиликой,
Веселъ холмъ лишь гробовой!
Странникъ, жизнью убѣленный,
Довершая долгій путь,
Видитъ холмъ уединенный
И приходитъ отдохнуть.
Всюду онъ Анакреона
Здѣсь въ картинѣ вѣрной зритъ,
То предъ ликомъ Аполлона,
То поклонникомъ Харитъ<.>
Здѣсь потокъ предъ нимъ струится,
Скачетъ Грацій хороводъ:
Старецъ въ с<в>ѣтлый токъ глядится,
И любовь къ себѣ зовётъ.
Здѣсь схвативъ цѣвницу въ длани
И насупя гордо бровь,
Пѣть намѣренъ бога брани:
Заигралъ – поетъ любовь!
Здѣсь готовъ ужъ распроститься
Съ жизнью дряхлой и сѣдой: ||37
Проситъ разъ еще упиться,
Пляшетъ съ юностью живой!
И въ восторгѣ, въ упоеньѣ,
У Кронида, подъ шумокъ,
Крадетъ онъ еще мгновенье
И безцѣнный вечерокъ….
Тамъ, безъ горькихъ слезъ и стона,
Въ край тѣней укрылся онъ.
Смертный! вѣкъ Анакреона
Былъ веселый, сладкій сонъ!
Все, что мило, то мгновенно!
Счастья день своимъ зови!
Что прошло, то отдаленно!
Настоящее лови!
[42–43]
XVIII.
Н И Щ Е Т А и Б О Г А Т С Т В О .
Апологъ.
Всѣ други, всѣ пріятели – до чернаго лишь дня<.>
Мерзлякова
Нищета пришла къ Богатству
И стучится въ ворота,
Какъ другъ старый по пріятству.
Слышитъ: «кто тамъ?» – Сирота! –
Прочь, негодная, отъ дому;
Не заглядывай во дворъ:
Знай – лишь бродитъ по пустому! –
И ворота на запоръ. ||43
Но чередъ проходитъ строгой;
Жребій выпалъ сиротѣ;
Вотъ бредетъ путем-дорогой
И Богатство къ Нищетѣ.
Что жъ? Тѣсна, б<ѣ>дненька хата;
Но сиротка приняла,
И Богатство, будто брата,
Зла не помня, обняла!
[44–45]
XIX.
Н А С К А Л А Х Ъ Е Н И С Е Я .
(1831 года.)
Тамъ, гдѣ дивныхъ скалъ громады,
Прелесть грозная очей,
Руша каменны преграды,
Льется, блещетъ Енисей…
Поэтическою думой
Я привѣтствую твои,
Исполинъ страны угрюмой,
Горделивыя струи!
На скалахъ твоихъ высоко
Съ незапамятныхъ временъ
Видѣнъ врезанный глубоко
Рядъ таинственныхъ письменъ… ||45
Длань вѣковъ ихъ начертала
Въ эту мрачную скрижаль,
Въ память тѣхъ, кого умчала
Неразгаданная даль.
Чьи здѣсь были пепелища?
Чьихъ кургановъ рядъ стоитъ?
Чьи безмолвные кладбища
Дикій беркутъ сторожитъ?...
Бури, вѣки и народы
Измѣнили здѣсь свой видъ;
Но, не чуя непогоды,
Ты всё тотъ же, какъ гранитъ!
Лейся-жъ, лейся величаво!
Обтекай, какъ и всегда,
Подъ прославленной Державой
Руси, селы, города!
Поэтическою думой
Я привѣтствую твои,
Исполинъ страны угрюмой,
Горделивыя струи!
[46]
XX.
Ю Н О С Т Ь.
Юность Ангеломъ прекраснымъ
Посѣщаетъ дольній міръ,
Улыбнется, взоромъ яснымъ
Подаритъ – и вновь въ эѳиръ!
Тамъ заоблачной зарницы
Мимолетные лучи,
Или блескъ младой денницы
Проявляются въ ночи!
Такъ сквозь мракъ в<ъ >дали туманной
Вѣютъ путнику мечты
И въ странѣ обетованной
Зритъ онъ образъ красоты.
К О Н Е Ц Ъ.
